Это просто бизнес. Как технологические компании помогли создать «конфликтные минералы»
Золото, олово, вольфрам, тантал — что объединяет эти металлы? Ценность для промышленности? Да, ювелирам они нужны для создания новых украшений, технологические компании используют их для выпуска электроники. Казалось бы: добывайте, платите за добычу честным работягам, и никаких проблем. Но это было бы просто в идеальном мире. История же повторяется вновь и вновь: ресурсы в очередной раз становятся одной из причин конфликтов. Конфликтов, которые проходят незаметно для большей части мира и одновременно являются драмой для целых стран и народов.
Более 10 лет назад режиссер Эдвард Цвик явил миру картину «Кровавый алмаз» с Леонардо ДиКаприо в одной из главных ролей. Фильм позволил широкой аудитории взглянуть на проблему добычи ценных минералов и металлов в конфликтных регионах, показать, что на самом деле может стоять за красивыми серьгами, кольцами и подвесками. Ведь словосочетание «кровавые алмазы» появилось не просто так. На пару лет Сьерра-Леоне привлекла общее внимание, и… уже мало кто помнит об этой стране. Все просто: она не единственная в длинном списке.
Триллионы долларов в недрах
Логике не поддается тот факт, что страны с богатейшими залежами полезных ископаемых оказываются лидерами в списке наиболее отсталых и бедных. Сидя при этом на золоте, нефти и алмазах в прямом смысле слова. Одно из таких государств расположилось в сердце африканского континента — огромная по площади и с 78 млн жителей Демократическая Республика Конго. Она перманентно находится в состоянии конфликтов, которые то затихают, то разгораются вновь на протяжении 60 лет (это если не брать в расчет Вторую мировую).
Конго, 1955 год. Фото: album-stan-kis.be
Предположим, что начало всему этому бедламу в Конго было положено в 1960 году, когда страна обрела независимость, будучи до этого бельгийской колонией (с 1908 года). К власти ненадолго пришел небезызвестный в СССР Патрис Лумумба, однако идиллии не случилось. Государство начало распадаться — каждый хотел урвать свой кусок пирога. Выяснилось, что самостоятельным способен быть не каждый: страна в далеком прошлом оказалась под пятой португальцев, являлась с XV века источником рабов для Америки. Прибывшие в начале прошлого века бельгийцы имели свои интересы и сдерживали развитие Конго, а в определенный момент выступили в роли гиперопекающих родителей — ради ресурсов и экономической выгоды. Что делать с независимостью, местные жители не знали.
Богатые же недра в очередной раз оказались для государства не источником благосостояния, а ее проклятием. И если к 1960 году Конго являлось второй по уровню индустриализации страной на континенте после ЮАР (плюс высокие зарплаты и неплохие перспективы), то после все кануло в Лету.
Всемогущий воин, который оставляет за собой огненный след
Моментом воспользовался бывший офицер колониальной армии Жозеф-Дезире Мобуту, который начал не слишком заметное поначалу восхождение к вершинам власти. Спустя некоторое время он возьмет себе имя Мобуту Сесе Секо Куку Нгбенду ва за Банга — «всемогущий воин, который благодаря своей стойкости и несгибаемой воле к победе следует от завоевания к завоеванию и оставляет за собой огненный след», а Конго переименует в Заир.
Считается, что «всемогущий воин», друживший до поры до времени с Лумумбой, получил поддержку со стороны Запада, чтобы обеспечивать бесперебойные поставки сырья. Классика жанра времен холодной войны. Тогда добываемые ресурсы, кстати, еще не называли «конфликтными» — определение появилось куда позже. А пока большинство руководствовалось политикой «деньги не пахнут».
Определенные попытки вернуть мир предпринимались, но регион притягивал интересы США и СССР, третьей стороной выступали ООН и Даг Хаммаршёльд, бывший в то время генсеком организации. Каждый из троицы имел собственное видение ситуации.
В страну ввели миротворческие силы, однако эффективность их действий была невысока. В 1961 году Патрис Лумумба, отстраненный ранее от своего поста и отправленный в заключение, был убит. Хаммаршёльд в очередной раз отправился в Конго, однако в результате крушения самолета погиб. Официальная причина после ряда расследований такова: ошибка пилотов при выборе высоты при посадке.
В 1965 году после череды восстаний и вооруженных конфликтов к единоличной власти пришел Мобуту — на этом посту он продержался до 1997 года. С его подачи страна обрела некое подобие единства, которое нельзя назвать мирным. Информация о периоде с 1965-го по 1971-й годы совсем скудна. В это время происходило становление Мобуту, он наращивал личный капитал и укреплял власть. В начале 70-х страна получила новое название — Заир, а Мобуту взял себе громкое имя. Затем он национализировал предприятия по добыче полезных ископаемых, поставив во главе своих друзей и родственников. Заключительным шагом стала просьба в адрес иностранных инвесторов покинуть страну — мол, и без вас справимся.
В очередной раз стало очевидно, что одного желания и амбиций часто оказывается недостаточно. Мобуту постепенно пришел к выводу, что без вливаний извне страна не способна поддерживать экономику, и предпринял попытку вернуть в Заир иностранные деньги. Но безуспешно. Тому не способствовала общая обстановка: военную агрессию проявляли соседние государства, особенно опасной ситуация была (сохраняясь на протяжении длительного времени) в восточных регионах страны.
Это просто бизнес
С тех пор началось бесконечное падение Заира в пучину безвластия и конфликтов, которое перешло в новую фазу в самом конце 80-х годов прошлого века — страна более не могла отвечать по кредитам, были закрыты программы развития и поддержки экономики. В 1990 году Мобуту вынужденно идет на уступки, постепенно сдает позиции, в то время как вокруг разгорается новый вооруженный конфликт. Современная история государства оказалась не менее кровавой. В 1996-м начинается Первая конголезская война, спустя два года — Вторая конголезская война, официально длившаяся до 2003-го. Их причинами, среди прочего, стали этнические вопросы и притязания. Изгнанный Мобуту тем временем в возрасте 66 лет умирает от рака в Марокко, а Заир становится Демократической Республикой Конго. Новая эпоха? Как бы не так...
До широкого применения определения «конфликтные ресурсы» (минералы, металлы — что угодно) пройдет еще некоторое время, однако сам феномен уже существует. По оригинальному определению такие ресурсы добываются в восточных регионах Конго, где постоянно фиксируются вооруженные конфликты. Добыча не прекращается, деньги поступают не в экономику государства, а в карманы ушлых дельцов да местных царьков: на покупку оружия, поддержания власти или ради собственного обогащения. То есть закупка сырья производится через «посредников» в виде, грубо говоря, бандитов — дешево и сердито в буквальном смысле. Позже определение стало более широким.
В американском же законодательстве ныне имеется перечень из четырех «наиболее конфликтных» полезных ископаемых: это тантал, который применяется для конденсаторов в электронных системах; олово, используемое в электронных платах; вольфрам — его можно найти в некоторых компонентах для смартфонов; и в конце концов золото — применяется при производстве электронных компонентов, в ювелирном деле. Этими сферами область применения не ограничивается, поэтому спрос огромен.
До Конго далеко
В 1998 году новый президент страны Лоран-Дезире Кабила вынужден бороться на несколько фронтов: необходимо было навести порядок в стране, да выпроводить алчных захватчиков из соседних государств. Вооруженные группы активно использовали силу, занимаясь банальным грабежом и одновременно находя деловые контакты с иностранными компаниями с целью наладить поставку «свалившихся с неба» ресурсов. Конголезцев запугивали, добытое ими отбирали и перепродавали покупателям извне. Иностранный бизнес поддерживал выгодные для себя условия, не особенно заботясь о происхождении ресурсов — древесины, минералов и т. д., а иногда откровенно поощряя грабителей.
Все выглядело как фарс. Конго теряло огромные деньги на неуплаченных налогах и утраченных ресурсах. Кроме того, согласно подсчетам международных организаций, к 2001 году в стране из-за военных действий погибло до 2,5 млн человек (позже цифра заметно выросла) — по прямым и косвенным причинам. Власти Конго переживали потрясения, и их влияние на состояние государства было минимальным. По завершении Второй конголезской войны вся инфраструктура была практически полностью уничтожена, оставались только воздушные пути. Вся деятельность велась ради войны: продать алмазы и золото, чтобы закупить оружие; использовать оружие, чтобы захватить алмазы и золото… И так по кругу.
Международные компании позволяли себе удивительные вещи. Так, израильская International Diamond Industries (IDI) должна была заплатить официальному Конго $20 млн за монопольное право на добычу алмазов (деньги стране были нужны позарез). Но заплатила лишь $3 млн и продолжила как ни в чем не бывало свою деятельность. Власти либерализировали добычу, а IDI попыталась в суде выставить себя пострадавшей стороной. Как далеко могли заходить компании, заинтересованные в ресурсах Конго, можно только догадываться.
Давайте сделаем вид, что мы классные парни
Вероятно, кто-то задумывался над тем, «как там, в Конго?» В 2004 году несколько «электронных» компаний создали группу Responsible Business Alliance (RBA), члены которой выступали за разработку новых стандартов, подразумевающих определенное отношение к ведению бизнеса: с этической точки зрения, социальной и с точки зрения влияния на окружающую среду. Эффект был, на самом деле, нулевым. В 2008-м Electronics Industry Citizenship Coalition и Global e-Sustainability Initiative анонсировали создание более крупного сообщества с аналогичными целями, однако существенные подвижки случились только в 2010-м.
Тогда в США был принят так называемый закон Додда — Франка, в котором напрямую упоминалось Конго с привязкой к добыче в стране «конфликтных минералов» (которые являются источником «конфликтных металлов») и их производных. В 2009 году идею продвигал один из американских сенаторов: Сэм Браунбэк предложил компаниям, связанным с производством электроники, раскрывать источники поступления некоторых видов сырья, однако законодательный акт похоронили под сукном. Тем не менее его важная часть вошла в упомянутый выше закон, подписанный затем Бараком Обамой и в течение нескольких лет проходивший все инстанции. Некоторые крупные компании, которые до этого момента оставались в стороне, громко объявили о своей сознательности (внезапно проснувшейся) и принялись выполнять требования. Как бы...
К инициативе присоединились более 120 компаний (не только американских), среди которых немало технологических гигантов: Apple, AMD, Microsoft, Intel, Dell, HP, Nokia, Samsung и другие. Наиболее ответственными, согласно отчету Enough Project, на сегодняшний день являются Apple, Alphabet (Google), HP, Microsoft и Intel. Ювелирные компании заметно отстают от «технологий» — все из-за золота.
Правда, напрямую закон не запрещает закупать более дешевое сырье из незаконных шахт, размещенных на территории Конго (в первую очередь в восточных регионах) и соседних странах (с учетом ДРК их девять), спонсируя тем самым террористов. От них лишь требуют «ответственно» подходить к вопросу, стараясь не получать сырье у подконтрольных бандитам предприятий, и предоставлять отчеты об этой деятельности.
Помимо закупок сырья у «правильных продавцов», предприятиям рекомендуют проявлять инициативу, улучшая условия труда добытчиков и шахтеров. В прошедшем финансовом году Apple, Microsoft, Google, Signet и Tiffany совместными усилиями выделили на эти цели $500 тыс. Для справки, 20 компаний в рейтинге Enough Project имеют рыночную капитализацию в размере около $3 трлн. То есть полмиллиона — это 0,00001%. Выводы делайте сами.
Кроме того, в толкованиях к закону, как это обычно бывает, имеется множество лазеек, которые в теории позволяют потребителю «конфликтных минералов» таковыми их не считать: здесь многое зависит от честности сторон. Например, покупатель олова «не имеет причин считать, что сырье относится к „конфликтному“». На нет и суда нет. А если отчеты поданы не вовремя либо заполнены неверно, никто даже укоризненно не посмотрит. Выходит, нет ни серьезного наказания, ни механизмов, проверяющих правдивость предоставленных данных. Это устраивает не всех, но вряд ли что-то изменится.
Тем не менее определенный прогресс наметился. Корпорация Intel уже к 2012 году смогла отказаться от «конфликтного» тантала, чего нельзя было сказать об остальных металлах, используемых в выпускаемой гигантом электронике. Примеров не так много, на самом деле.
От принятия закона пострадали честные добытчики: работала презумпция виновности — нужно было доказать, что твои ресурсы не спонсируют «плохих парней». Местное правительство, осознав ошибку, взяло в свои руки проверку шахт, заметно ударив по денежным потокам бандитов. В итоге, согласно одним официальным отчетам, в 2016-м 79% шахт в восточном Конго не были связаны с военными группировками. Другие источники говорят, что почти все шахты контролируются вооруженными бандитами. Отмечается, что рентабельность шахт, не прошедших аудит (проводимый представителями ООН, правительством страны и местным бизнесом), оказалась на низком уровне: сырье они продают на 30—60% дешевле, чем шахты, прошедшие проверку. Но страдают ли от этого «неправильные» продавцы? Вряд ли.
В 2017 году в американском законодательстве наконец появились какие-то подвижки, которые якобы позволят ужесточить правила. Но не исключено, что все останется как прежде: имитация борьбы на бумаге, красивые отчеты и рейтинги сторонних организаций, похвальба корпораций в адрес самих себя за достигнутый прогресс. Кстати, к 2021 году противодействие «конфликтным минералам» намерен обеспечить и ЕС. Примерно в таком же формате, что ныне обеспечивают США. Спрос на электронику растет, его надо удовлетворять (смартфоны, интернет вещей и все такое), поэтому бизнесу нельзя делать слишком больно. Да и Конго далеко.
Читайте также
Последние новости
2006-2024 © Все права защищены.
Любое копирование и использование материалов сайта разрешается лишь при использовании активной гиперссылки на источник - nokia-lifestyle.ru
|